1. Родственные памятники

Радзивиловский список летописи был сделан, судя по его бумаге и письму, в конце XV в.¹ Изложение же его оканчивается или обрывается на статье 67І4 (1206) г. На всем своем протяжении оно близко (но по-разному) летописным текстам Лаврентьевского,² первой части Московско-Академического ³ и второй части Архивского списков (начиная с 6646 (1138) г.), т. е. к Летописцу Переяславля-Суздальского.⁴ Лаврентьевский написан в 1377 г., а Московско-Академический и Архивский - тоже в XV в. Радзивиловский выделяется из них тем, что он иллюстрирован. Это древнейший иллюстрированный список русской летописи. Но здесь речь пойдет не о том, что представляют собой здешние миниатюры, иллюминирующие летописный текст, - только ли плод художественного творчества конца XV в. или же воспроизведение более древних иллюстраций, находившихся в том списке или в тех списках, которые генетически предшествовали Радзивиловскому, - а о том, что представляет собой его летописный текст.
Оборван ли он писцом или оканчивался па том же месте в его протографе? Значительно вероятней второе - потому, во-первых, что конец изложения находится здесь не в конце списка, а на его предпоследнем листе (244): статья 6711 (1203) г., продолжающаяся на этом листе, прерывается среди лицевой стороны листа (после миниатюры) вставкой, представляющей собой продолжение рассказа о событиях 6713 (1205) г., за которым следует рассказ о 6714 (1206) г.; после вставки, в конце второй строки снизу на л. 244 об., изложение возвращается к прерванной статье 6711 (1203) г.; на л. 245 за ней следует статья 6712 (1204) г. и начинается статья 6713 (1205) г.; она и обрывается с окончанием оборота 245 л. (а продолжается, как сказано, па л. 244). Поскольку эта перестановка части текста никак не может быть объяснена историей самого Радзивиловского списка (например путаницей в нем листов, так как переставленный текст не занимает целого листа), приходится думать, что листы были переставлены в той рукописи, от которой Радзивиловский список прямо или опосредованно зависит: вероятнее всего последний лист той книги оторвался и был вложен перед предпоследним. Во-вторых, точно такая же перестановка текста обнаруживается в Московско-Академическом списке, каковой А. А. Шахматов первоначально счел выверенной копией Радзивиловского,⁵ но затем изменил свое мнение, потому что выверен он, в таком случае, должен был быть по протографу Радзивиловского, и признал его более исправной копией того же оригинала.⁸ После окончания на статье 6714 (1206) г. общего с Радзивиловским списком текста в Московско-Академическом идет другая по характеру и составу, общерусская, Софийская I летопись за 1205-1237 гг. (а далее, в части за 1237-1418 гг., по определению А. А. Шахматова, - Ростовский владычный свод).⁷ Таким образом, на статье 1206 г. оканчивался какой-то более древний, чем Радзивиловский и Московско-Академический, список летописи, их предшественник. Изобразим этот вывод графически, условно назвав текст-протограф, следом за А. А. Шахматовым, "Радзивиловской летописью" (см. рис. 1).




Радзивиловская летопись, т. е. Радзивиловский и Московско-Академический списки разом, весьма близка, как ясно из сказанного, к Лаврентьевской летописи,, содержащейся в Лаврентьевском списке 1377 г., и к Летописцу Переяславля-Суздальского, содержащемуся в Архивском списке XV в. Однако же списками Радзивиловской летописи ни тот ни другой памятник названы быть не могут:⁸ у них гораздо более сложные отношения между собой и со списками Радзивиловской летописи, нежели у тех друг к другу. Летописец Переяславля-Суздальского сам по себе близок к Лаврентьевской летописи, но - только до определенного момента. Лаврентьевская летопись оканчивается статьей 6813 (1305) г., а Переяславско-Суздальский летописец - статьей 6722 (1214) г. Близость же между ними не переходит за пределы окончания Радзивиловской летописи, т. е. за статью 6714 (1206) г. Значит, в пределах до 1206 г. указанные летописные тексты более близко родственны друг другу, чем после этого года. Издатель текста Архивского списка, давший ему удержавшееся за ним определение Летописца Переяславля-Суздальского и убедительно ограничивший время его создания (т. е. окончания) 1214 и 1219 гг., К. М. Оболенский о заключительной части этого Летописца написал следующее: "С 1206 года начинается в Переяславском летописце вполне особое изложение; сходный до этого года с киевской летописью, помещенною в Лаврентьевском списке, далее он со списком мниха Лаврентия совершенно расходится". Следовательно, делает К. М. Оболенский вывод (мы сделали выше такой же), "...оба составителя пользовались одним древнейшим источником, простиравшимся только до 1206 года, а с этого времени пополняли рассказ событий из других источников. Что касается до летописца Переяславского, то он, по всему вероятию, события следующих годов рассказал прямо от себя".⁹ В приведенных словах К. М. Оболенского в поправке нуждается только определение текста Лаврентьевской летописи до 1206 г. как киевской: к настоящему времени ясно, что с середины XII в. киевский текст в этой летописи начинает постепенно уступать место владимиро-суздальскому, каковой к началу XIII в. и преобладает в изложении над южнорусским.

И Лаврентьевской летописи свойственны особенности, которые тоже обращают внимание примерно на 1206 г. и заставляют думать о нем как о времени окончания одного из этапов истории ее текста. Это пропуск большей части статьи 6711 (1203) г., статьи 6712 (1204) г. целиком и большей части статьи 6713 (1205) г., отчего сохранившееся здесь начало статьи 6711 (1203) г. смыкается с окончанием статьи 6713 (1205) г., где говорится о смерти Елены Всеволодовны (так что она оказывается датированной 1203 г.), причем происходит это среди л. 142, т. е. не объясняется утратой листов в Лаврентьевском списке.¹⁰ Значит, листов недоставало в каком-то из его протографов - вероятнее всего по той же причине, по какой произошла перестановка текста в Радзивиловской летописи: потому что это были последние или близкие к последнему листы рукописи.

А. А. Шахматов, сопоставив этот пропуск в Лаврентьевской летописи с перестановкой текста за 6713-6714 (1205-1206) гг. в Радзивиловской, пришел к выводу, что составитель Лаврентьевской пользовался тем самым дефектным экземпляром летописи, "который лег в основание Радзивиловской": в нем "(так же, как теперь в Радзивиловской) под 6711 (1203) г. сообщались известия 6713 (1205) г.: кончина муромского князя Владимира Юрьевича, кончина дочери великого князя Всеволода Елены, примиренце Ольговичей со Всеволодом и Романом. И вот мы видим, что одно из этих событий, а именно кончина Елены, читается и в Лаврентьевской под 6711 (1203) г., причем Лавреніьевская не содержит ни одного из известий 1203 - 1205 гг., подвергшихся перестановке в Радзивиловской..."¹¹ Надо сказать, Лаврентьевская летопись не имеет в этом месте значительно большего по объему текста, нежели период за 1203-1205 гг., оторвавшийся от хронологически предшествующего ему повествования вследствие перестановки отрывка за 1205-1206 гг.: пропуск начинается там задолго до