Мстислав Храбрый в Новгороде

В лето 1178 послали новгородцы мужей своих к Мстиславу к Ростиславичу, приглашая его в Великий Новгород. Он же не хотел идти из Русской земли и сказал им:
— Не могу идти из отчины своей и расстаться с братьями своими.
Он говорил так, ибо от всего сердца непрестанно хотел страдать за отчину свою, всегда стремился к великим делам, думал думу с мужами своими, желал преисполнить славою овое отечество.
Но братья его и мужи понудили его идти, говоря ему:
— Брат, раз зовут тебя с честию, то иди: разве там не наша отчина?
Он же послушал братьев своих и мужей своих и пошел с боярами новгородскими. А сам порешил в уме своем: «Если бог даст мне здоровья, то не забуду Русской земли».

Пришел Мстислав в Новгород, и встретили его с крестами епископ и новгородцы и игумены. Все вошли во святую Софию и поклонились святому Спасу и святой Богородице, и сел Мстислав на столе деда своего и отца своего со славою и с честию великой. Когда Мстислав сел в Новгороде Великом, вложил бог в сердце его мысль благую пойти на чудь. Он созвал мужей новгородских и сказал им:
— Братья, нас обижают язычники. Надеясь на бога и на помощь святой Богородицы, отомстим за себя и освободим от них Новгородскую землю.
Была люба его речь всем новгородским мужам, и они ответили ему:
— Княже, если это любо богу и тебе, то мы готовы.
Мстислав собрал новгородских воинов, насчитал их 20 тысяч и пошел на Чудскую землю. Он повоевал и пожег их землю и, захватив челядь и скот, возвратился восвояси.

Всю зиму провел он в Новгороде. А весною, сдумав думу с мужами своими, пошел на Полоцк на зятя на своего на Всеслава. Ибо ходил дед Всеслава на Новгород и взял сосуды церковные и отобрал один новгородский погост. Мстислав же все это хотел вернуть Новгороду и отомстить за обиду.
И пришел он с новгородскими воинами на Луки.

Услышав же то, Роман, брат его, прислал ему из Смоленска мужей своих сказать ему:
— Обид у тебя никаких с Всеславом нет. Но если идешь на него, то сперва иди на меня.
Мстислав же не хотел оскорбить своего старшего брата и возвратился в Новгород.
Тут обуяла его жестокая болезнь, оставляли силы, стал отниматься язык. Воззрев на дружину и на княгиню, жену свою, вздохнув из глубины сердца и прослезившись, начал он им говорить:
— Приказываю дитя свое Владимира Борису Захарьичу и отдаю его братьям Рюрику и Давыду вместе с волостью на руки, а обо мне бог промыслит.
И так преставился князь Мстислав, сын Ростислава, внук великого князя Мстислава, и погребли его с честью и благохвальным пением, с каждением благоуханным в той же гробнице в церкви святой Софии, где лежит Владимир, сын великого князя Ярослава Владимировича, и плакала о нем вся земля Новгородская, больше же всего плакали о нем лучшие мужи новгородские и так говорили, плача:
— Больше не сможем мы, господине, поехать с тобою на иную землю и подчинить язычников Новгородской области. Ты часто говорил, господине наш, что хочешь идти во все стороны языческие. Лучше бы нам нынче, господине, умереть с тобою, давшим такую свободу новгородцам от язычников. Как и дед твой Мстислав, освободил ты нас от всех обид. Ты, господине, подражал деду своему и пошел по пути его. Нынче ж, господине, не сможем тебя увидеть, ибо солнце наше зашло, и в печали всех нас оставил.

Этот благоверный князь Мстислав, сын Ростислава, был роста среднего, лицом красив и всеми добродетелями украшен. Он всех любил, раздавал богатую милостыню, одаривал монастыри, угощал чернецов и игуменов, принимал у них благословение, и городские церкви одаривал, попов и весь святительский чин достойною честию чтил. Был он крепок на рати, всегда стремился умереть за Русскую землю и за христиан. Когда он знал, что христиане взяты в плен погаными, то так говорил своей дружине: «Братья, не сомневайтесь: если мы нынче умрем за христиан, то очистимся от грехов наших. Если бог даст нам милость свою и мы останемся живы, то слава богу. Если же мы умрем — то все равно, надобно же когда-нибудь умирать». И говоря так, он вселял дерзость в своих воинов и бился от всего сердца за отчину свою. Любил он дружину, и имения не щадил на нее. И не собирал ни золота, ни серебра, но раздавал все дружине своей или церквам на помин души.

Он присоединился к отцам своим и дедам своим, отдав общий долг, которого не избежать никому рожденному. И не было такой земли на Руcи, которая не хотела бы его иметь у себя или не любила бы его. И плакала о нем вся Русская земля, не в силах забыть доблести его, а черные клобуки не могут забыть приголубления его.